Все вы, зомби - Страница 4

— Сынок, — промолвил я, — ты всё ещё хочешь встретить того типа?

Его глаза загорелись хищным огнём.

— Тихо-тихо, — придержал я его. — Ты ведь его не убьёшь, а?

Он нехорошо усмехнулся:

— Проверь.

— Главное — спокойно. Видишь ли, я знаю об этой истории больше, чем ты думаешь. Я могу тебе помочь. Я знаю, где его искать.

Он дёрнулся через стойку.

— Где он?!

— Сначала отпусти мою рубашку, — мягко сказал я, — не то ненароком вылетишь на улицу, а полицейским скажем, что это просто обморок. — Я показал ему дубинку.

Он отпустил меня.

— Извини. Но всё-таки где он? — Он пристально взглянул на меня. — И откуда тебе столько известно?

— Всему своё время. Существуют записи — в архивах больницы, приюта, и всё такое. Матрону в вашем приюте звали миссис Феверидж — так? Когда ты был девочкой, тебя звали Джейн — так? И ты мне ничего этого не говорил — так?

Это его озадачило и слегка напугало.

— Что всё это значит? Ты хочешь сделать мне какую-нибудь гадость?

— Ни в коем случае. Я искренне хочу тебе добра. И этого типа могу выдать тебе прямо на руки. Поступай с ним как знаешь — и я гарантирую, что тебе всё сойдёт с рук. Не думаю, правда, что ты его убьёшь. Тебе надо быть психом, чтобы убить его, а ты не псих. Не совсем псих, во всяком случае.

Он отмахнулся.

— Ближе к делу. Где он?

Я плеснул ему немного виски; он уже изрядно набрался, но злость его поддерживала в бодром состоянии.

— Не спеши так. Давай договоримся: я — тебе, ты — мне.

— Э-э… что?

— Ты не любишь свою работу. Ну а что ты скажешь, если я предложу постоянную высокооплачиваемую работу с неограниченными накладными и представительскими расходами, причём ты будешь, в общем, сам себе хозяин и не станешь чувствовать недостатка в разнообразии и приключениях?

Он вытаращился на меня.

— Скажу: «Убери своего чёртова оленя с моей крыши, дед, Рождество ещё далеко!» Брось, Папаша, — не бывает такой работы.

— Ладно, договоримся так: я тебе его нахожу, ты с ним разбираешься, а затем пробуешь мою работу. Если я соврал и она не такая, как я описал, — что ж, держать не стану.

У него уже немного начал заплетаться язык — подействовала последняя порция.

— Когда тʼ его дʼставишь? — спросил он.

— Если ты согласен на моё предложение — прямо сейчас!

Он протянул руку.

— Согласен!

Я кивнул помощнику, чтобы тот пока присматривал за баром, отметил время (23:00) и уже нагнулся, чтобы пролезть под стойкой, но тут музыкальный ящик грянул: «Я сам себе был дедом!..» Я сам заказал зарядить проигрыватель только старой американской музыкой, поскольку не в состоянии был переваривать то, что считалось «музыкой» в 1970 году. Но я понятия не имел, что там есть и эта пластинка.

— Выключи это! И верни клиенту деньги! — рявкнул я и добавил: — Я на склад, на минуту.

И мы с Матерью-Одиночкой пошли на склад. Он у меня находится в конце коридора, напротив туалетов, за железной дверью, ключ от которой есть только у меня и у моего дневного менеджера; а со склада ещё одна дверь ведёт в комнату, ключ от которой есть только у меня. Туда мы и вошли.

Он пьяно оглядел стены без окон.

— И-и где он?

— Секундочку.

Я открыл чемоданчик — единственный предмет в комнате; а в чемоданчике помещался портативный преобразователь координат ТК США, выпуск 1992 года, модель 2. Любо-дорого посмотреть: никаких движущихся частей, вес при полном заряде 23 кг, оформлен под обыкновенный «дипломат». Я настроил его заранее, самым точным образом, и оставалось только раскрыть металлическую сеть, которая ограничивает область действия преобразующего поля. Что я и сделал.

— Что это? — озадаченно спросил он.

— Машина времени, — объяснил я, набрасывая сеть на нас.

— Эй! — крикнул он, отступая на шаг.

Тут нужен расчёт: сеть надо бросить так, чтобы объект при инстинктивном движении наступил на неё; остаётся задёрнуть сеть, внутри которой находитесь вы оба, — не то можно запросто оставить в покидаемом времени подмётки, а то и кусок ноги или, наоборот, прихватить с собой кусок пола. Но этим вся хитрость в обращении с преобразователем и заканчивается. Некоторые агенты просто заманивают объект в сеть; я предпочитаю сказать правду и, воспользовавшись затем мигом удивления, нажать выключатель.

Что я и сделал.

10:30 — V — 3 апреля 1963 — Кливленд, Огайо — Апекс-Билдинг.

— Эй! — повторил он. — Сними с меня эту дрянь сейчас же!

— Извини, — покладисто сказал я, снял сеть, сложил её, убрал в чемоданчик и закрыл его. — Но ты же сказал, что хочешь его встретить.

— Но… ты сказал, что это машина времени!

Я указал на окно.

— Это похоже на ноябрь? Или вообще на Нью-Йорк?

Пока он таращился на молодые почки и весеннюю погоду, я вновь открыл чемоданчик, вынул пачку стодолларовых билетов и проверил, чтобы номера и подписи соответствовали деньгам, имевшим хождение в 1963 году. Темпоральное Бюро не волнует, сколько ты тратишь (ему-то это ничего не стоит), но излишних анахронизмов оно не любит. Слишком много ошибок — и трибунал сошлёт тебя на год в какое-нибудь особенно мерзкое время, скажем, в 1974-й, с ограниченными пайками и принудительным трудом. Ну да я таких ошибок не делаю. Деньги были в порядке. Он обернулся и спросил:

— Что это было?

— Он здесь. Иди и найди его. Это тебе на расходы, — я сунул ему деньги и добавил: — Разберёшься с ним, потом я тебя заберу.

Стодолларовые купюры гипнотически действуют на человека, который не привык их видеть. Он, не веря своим глазам, крутил пачку в руках, а я выставил его в коридор и запер дверь. Следующий прыжок был совсем лёгким — только во времени, причём недалеко.